От Водской пятины до Ленинградской области

Предлагаем вниманию читателей газеты «Свирские Огни» материалы Вадима Левашко и Олега Вербового, подготовленные для книги «От Водской пятины до Ленинградской области». Вадим Левашко - заведующий кафедрой истории государственного и муниципального управления Ленинградского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент, Олег Вербовой – заведующий кафедрой государственного и муниципального управления Подпорожского филиала Ленинградского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент, член-корреспондент Академии военно-исторических наук и Петровской академии наук и искусств, капитан первого ранга в отставке, многие годы посвятил военно-морскому флоту. Редакция надеется, что публикация серии статей в газете позволит всем интересующимся многое узнать об истории отечественного мореплавания и кораблестроения на Северо-западе России.

Глава 3.
Северная война (продолжение)

Осадные работы на левом берегу Невы в основном были уже закончены. 1 октября 1702 года один из русских отрядов переправился через Неву и захватил шведское укрепление на правом берегу. Нотебург был окружен.

Шереметев отправил к коменданту крепости парламентёра с предложением сдаться. Шлиппенбах попросил предоставить ему четырёхдневный срок, чтобы испросить разрешения на капитуляцию у нарвского коменданта Горна, которому он был подчинён, и в то же время поднял на башне королевское знамя, что являлось сигналом о помощи. Шереметев на отсрочку не согласился и приказал начать обстрел крепости. 2 октября по правому берегу Невы на помощь осаждённой крепости подошёл шведский отряд из Ниеншанца в количестве 600 человек и попытался прорваться в Нотебург, но не смог это сделать. После короткой и ожесточённой схватки часть шведов отступила к Ниеншанцу, другая – к Ладожскому озеру. К этому времени на правом берегу Невы сосредоточилось более трёх тысяч русских солдат. К 3 октября здесь было закончено строительство укреплённой линии и установлена ещё одна батарея, состоящей из шести пушек и двух мортир.

Интенсивная бомбардировка, начавшаяся 1 октября, вызвала в крепости пожары, было разрушено несколько башен. На третий день обстрела супруга коменданта крепости от имени всех офицерских жён отправила в лагерь русских барабанщика. В реляции этот эпизод описан в присущем Петру шутливом тоне: жёны просили фельдмаршала выпустить их «из крепости ... ради великого беспокойства от огня и дыму и бедственного состояния, в котором они обретаются». Гарнизонным дамам галантно отвечал сам Пётр: он не отважится передать их просьбу фельдмаршалу, «понеже ведает ... подлинно, что господин его, фельд-маршал, тем разлучением их опечалити не изволит, а если изволят выехать, изволили бы и любезных супружников своих с собой вывесть купно». С 7 октября началась непосредственная подготовка к штурму крепости, были выявлены добровольцы (охотники), розданы штурмовые лестницы для приступа. 9 октября на Неве был наведён летучий мост, который облегчил сообщение разделённых рекой русских войск и создал условия для маневра силами.

В воскресенье, 11 октября, начался штурм крепости. Войска на остров подвозили на лодках. Первая атака русских была отбита, так как солдаты не смогли проникнуть в проломы крепостных стен из-за коротких лестниц. Пётр, видя большие потери в рядах штурмующих, велел прекратить штурм, но посыльный в сутолоке сражения не смог найти нужного ему командира. А подполковник князь Михаил Михайлович Голицын, командир отряда Семёновского полка, распорядился оттолкнуть лодки от берега, чем пресёк попытки к отступлению.

После ожесточённого 12-часового штурма гарнизон крепости капитулировал, причём на почётных условиях: ему позволили покинуть крепость со знамёнами, музыкой, четырьмя пушками, с полным вооружением и имуществом, с жёнами и детьми. На сборы отпускалось три дня, после чего шведы отбыли Невою в Ниеншанц.

Потери их составили за время осады и штурма свыше 200 человек убитыми и 156 человек ранеными, 83 человека пленными, русские потеряли 509 человек убитыми, 928 человек ранеными.

Радостной вестью о торжестве русского оружия «о жестоком и чрезвычайно трудном приступе» царь делился с близкими людьми. В письме Андрею Андреевичу Виниусу он сделал собственноручную приписку: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако, слава Богу, счастливо разгрызен». Далее следовали слова, доставившие Виниусу немало радости, поскольку он был организатором производства пушек: «Артиллерия наша зело чудесно дело своё исправила». Виниус отвечал: «Радуюсь, что новая артиллерия, слезами омоченная, разбила крепкий орех».

Пётр не стал возвращать крепости старое русское название – Орешек, а переименовал её в Шлиссельбург (Ключ-город), подчеркивая этим названием ключевое положение крепости на Неве. Комендантом Шлиссельбурга был назначен поручик Александр Данилович Меншиков. Россия приобрела опорный пункт для продвижения к Финскому заливу с востока. На выбитой в память взятия Нотебурга медали была сделана надпись: «Был у неприятеля 90 лет».

Победителям достались богатые трофеи: 138 пушек разных калибров, 11 114 ядер, 1 117 солдатских фузей, много гранат, пороха, шпаг и т. д. Подполковник князь Михаил Михайлович Голицын стал полковником Семёновского полка.

Взятием Нотебурга завершилась кампания 1702 года, и в боевых действиях наступила пауза. Пётр уехал в Москву, а затем в Воронеж, где участвовал в закладке нескольких линейных кораблей.
Зима 1702-1703 годов выдалась на Ладоге исключительно суровой.

Русскому гарнизону в значительной степени разрушенного Шлиссельбурга, а также войскам, которые накапливались здесь для дальнейших боевых действий вдоль Невы, приходилось несладко. В начале марта 1703 года Меншиков писал Петру из Шлиссельбурга: «А у нас здесь превеликие морозы и жестокие ветры, и из города с великою нуждою за ворота выходим, а иные дни и выйти не мочно. А в хоромах, где живём, от великих морозов и от превеликих бурь и ветров и от частого снегу с великою трудностию пребываем».

Однако это не помешало Меншикову организовать налёт русского отряда на два неприятельских полка, стоявших у Ниеншанца. Вылазка закончилась гибелью 200 шведских солдат, пленением нескольких офицеров и рядовых. Среди трофеев оказалось 2 000 гражданских лиц, много скота и лошадей.

Сосредоточение войск у Шлиссельбурга завершилось к середине апреля. 23 апреля 1703 года Шереметев во главе 20-тысячного корпуса двинулся по правому берегу Невы к Ниеншанцу, именовавшемся в русских источниках Невским Канцем.

Крепость представляла в плане правильный пятиугольник: фронты были небольшого протяжения с земляными отлогостями, окружены палисадом; два из них имели равелины (прим. ред.: каменные укреплённые оборонительные сооружения, предназначенные для дополнительной защиты крепостных бастионов); за контрэскарпом (прим. ред.: искусственно срезанный под большим углом край склона или берега реки высотой не менее 2–2,5 метра, обращённый передней частью к обороняющемуся) находился усиленный палисадом прикрытый путь. Наружная ограда состояла из двух бастионных фронтов, с крыльями, почти доходившими до гласиса крепости (прим. ред.: пологая земляная насыпь перед наружным рвом крепости). Заложенная за год до начала войны генералом А. Кронъюртом, ограда не была окончена и послужила превосходным укрытием для осаждающих войск от артиллерийского огня с крепости.

Гарнизон состоял из 600 солдат при 75 пушках и 3 мортирах. Комендантом крепости был полковник Аполлов (Опалев), человек больной и старый, из русского рода, перешедшего на службу Швеции. Офицеров было немного. Жителей же города Ниена, располагавшегося к северу от Охты под прикрытием крепости, заранее эвакуировали, и когда русские войска подошли к Ниеншанцу, шведы город подожгли.

Борис Петрович Шереметев выслал вперед на лодках 2 000 человек под командованием полковника Нейтгарта и капитана Глебовского для проведения разведки и занятия позиции вблизи крепости. Отряд не был замечен неприятелем и действовал очень активно. В «Гистории Свейской войны» писалось так: «... когда бы другие помогли, то б сей шанец без атаки взят был, но понеже оный командир о том указа не имел, но послан токмо для занятия поста и взятья языков, также и об фортеции не были известны, того ради учинить того не смел».

26 апреля Шереметев приступил к осадным работам. Когда они были завершены и артиллерия расставлена, чтобы открыть огонь, гарнизону предложили капитулировать, однако комендант ответил, что «крепость вручена им от короля для обороны», и отказался её сдать. 27 апреля из Шлиссельбурга прибыл Пётр Первый, осмотрел местность, увидел одни головёшки, оставшиеся от когда-то богатого города Ниена, и, разозлённый, дал указание начинать штурм. 30 апреля начался артиллерийский обстрел крепости. Гарнизон Ниеншанца оказался так «утесненным» этим обстрелом, что сдался без сопротивления, если не считать нескольких ответных выстрелов из пушек, практически не нанёсших потерь осаждавшим. В тот же день крепость Ниеншанц капитулировала. Гарнизон её с оружием, знамёнами и четырьмя железными пушками был свободно пропущен в Нарву и Выборг. Взятую крепость Петр переименовал в Шлотбург (Замок-город), подчеркнув тем самым её значения для закрытия Невы от неприятеля.

В письмах с извещением о победе царь отметил два момента, свидетельствовавшие о понимании им значения одержанной победы:

«... господь Бог заключительное сие место нам даровал» – иными словами, открывавшая выход к морю крепость оказалась в русских владениях.

Порадовала царя и сравнительная лёгкость победы, практически без потерь, как следствие повышения боевой выучки русских войск, в частности артиллеристов.
Ещё 27 апреля, во время рекогносцировки устья Невы, Пётр оставил на острове Витсари или Прутовом (Гутуевском) три роты с бомбардирским урядником Михаилом Щепотьевым для наблюдения за подходами к Неве со стороны Финского залива. 1 мая 1703 года Щепотьев заметил шведскую эскадру и сообщил об этом царю. 2 мая отряд шведских кораблей вице-адмирала Нуммерса в составе девяти вымпелов подошёл к устью Невы и встал на якорь. Шведы торопились на помощь осаждённому Ниеншанцу, не ведая ещё о его капитуляции. 6 мая галиот «Гедан» и шнява «Астрильд» вошли в Большую Неву. С кораблей дали два сигнальных выстрела из пушки. Из крепости им ответили таким же сигналом, чем и обманули шведов, которые были уверены, что шведский гарнизон в крепости ещё держится.

Петр решил захватить корабли. По плану атаки, который царь разработал лично, имевшиеся в его распоряжении 30 лодок были разделены на две группы. Первая группа скрытно обогнула остров, который позже назвали Васильевским, и отрезала шведским кораблям отход к морю.
Вторая группа атаковала их со стороны верхнего течения Невы. Действиями отрядов руководили сам Пётр и Меншиков.

Стремительно атаковав стоящие на якоре шведские корабли, семёновцы и преображенцы после короткой, но ожесточённой схватки взяли их на абордаж.

Под пером Петра операция выглядела следующим образом: «пришла на устье неприятельская шквадра под правлением вице-адмирала господина Нумерса; о чём уведав, наш господин фельдмаршал посылал нас в 30 лодках. И в 7-й день, пришед к устью, гораздо осмотрели неприятеля ... и по нарочитом бою взяли два фрегата, один Гедан о десяти, другой Астрил о восьми пушках, а окон 14. Понеже неприятели пардон зело поздно закричали, того для солдат унять трудно было, которые, ворвався, едва не всех покололи; только осталось 13 живых. Смею и то писать, что истинно с восемь лодок только в самом деле было».

Пётр был от этой победы в неподдельном восторге и приказал отчеканить медаль с надписью «Небываемое – бывает». Действительно, флота на Балтике Россия ещё не имела, людей, искусных в военно-морском деле не было, а победа уже была.

Все участники этого знаменитого события были награждены. Пётр и Меншиков стали кавалерами ордена Андрея Первозванного. Это были 6-е и 7-е награждения этим новым высшим орденом Российского государства.

Крепость Ниеншанц (Шлотбург) не могла в должной степени обеспечить защиту дельты Невы из-за своих небольших размеров и удалённости от моря. Поэтому, как писал сам Пётр, «... найдено к тому удобное место – остров, который назывался Луст-Эланд (Весёлый остров), где в 16 день мая (в неделю Пятидесятницы) крепость заложена и именована Санктпитербурх». Уже осенью она была закончена в древо-земляном варианте.

Летом 1703 года установили батарею береговых орудий на стрелке Васильева острова.
Одновременно с новой крепостью, на Берёзовом острове, названном Городским, началось строительство нового города – Санкт-Петербурга.

Несмотря на трудности освоения лесистой и заболоченной территории, город рос очень быстро.
Из Выборга к Санкт-Петербургу был направлен отряд шведов в четыре тысячи человек под командованием генерал-майора Кронъюрта. 7 июля 1703 года Пётр во главе четырёх конных и двух пеших полков, всего около шести тысяч человек, встретил Кронъюрта у реки Сестры и дал ему сражение, в котором шведы были наголову разбиты.

В реляции об этой победе писалось: «было побито неприятелей с тысячу человек (меж которыми зело много знатных офицеров); а подлинно знать невозможно, потому что многие раненые с тяжелыми раны, разбегалися по лесам, мерли, а знатных увозили, о чём впредь время покажет. А с нашей стороны убито 32 да ранено 32 же человека».

Пётр, так же, как и при атаке шведских кораблей в устье Невы, лично участвовал в бою, что не всегда одобрялось его окружением.
Так, австрийский резидент при русском дворе Отто Плейер доносил своему императору, что «Паткуль после поражения Крониорта, причём царь командовал русскими, сказал ему, что он так же смертен, как и все люди, и что пуля мушкетёра повергнет армию и всё государство в неизбежную опасность: ему надобно повелевать, но свою персону беречь».

Кронъюрт после поражения отступил к Выборгу, а русский отряд вернулся в Санкт-Петербург.
Слух об основании города в устье Невы распространился среди западноевропейских купцов, и в ноябре 1703 года сюда пришёл первый иностранный корабль, доставивший соль и вино. На радостях Меншиков, как петербургский губернатор, щедро наградил за отвагу шкипера, рискнувшего пробиться к городу, минуя шведских каперов: ему была выдана премия в 500 золотых, а каждый матрос получил по 30 талеров.

Начало морскому сообщению с Европой, о котором так мечтал Пётр, было положено.

(Продолжение следует)