СКАЗАНИЯ ВЕПССКОГО ПОДВОРЬЯ

"СКАЗАНИЯ ВЕПССКОГО ПОДВОРЬЯ" Под таким названием в конце июля выйдет книга Ольги Нюман, члена областной общественной организации «Вепсская община». Издание представит собой сборник этнографических сказаний о вепсских духахижандах и традиционных гаданиях малого народа финно-угорской группы. Отметим, что материалы книги будут доступны международному сообществу, ведь уникальные сказания представлены на русском, вепсском, финском и английском языках. Важно отметить, что проект издания книги был поддержан Президентским фондом культурных инициатив.

Книгу украсили авторские иллюстрации юной художницы Елизаветы Форточкиной (Голевой) – мы рассказывали о ней в прошлом году в рамках нашего проекта «Вепсы: традиции и судьбы».

По словам автора издания, в рамках презентации «Сказаний вепсского подворья» будут проведены два мероприятия, где желающие смогут получить книгу в подарок. Ольга Нюман добавила: «Истории, собранные в этой книге, являются настоящим достоянием вепсского народа. Мы хотели сохранить их. Так и появился этот художественно-литературный проект. Истории, собранные в этой книге, пересказаны нам этническими вепсами, проживающими в Ленинградской и Вологодской областях России. Семейные рассказы, передаваемые из поколения в поколение, превращаются в былины, легенды и сказки. Они тесно переплетены с традиционными верованиями, с трепетным отношением к природе, к окружающему миру, который населён духами-защитниками, духами-хозяевами, оберегающими людей и их жилище, помогающими при болезнях. В этих сказаниях отражены элементы народной жизни: быт, традиции, обряды. Издание красиво иллюстрированной книги вепсских сказаний – это наш общий вклад в сохранение самобытности вепсской культуры и языкового наследия». Мы благодарны автору книги Ольге Нюман и всем членам «Вепсской общины» за эксклюзивное право первыми познакомить своих читателей с содержанием «Сказаний вепсского подворья».

ВЕПСЫ – СЕВЕРНЫЙ НАРОД

Давным-давно у большого озера стояла деревенька. Мала была деревенька, всего в пять домов, а называлась она Запань. Так зовётся садок для рыбы озёрной. По весне идёт рыба вверх по реке, попадает в запань, а оттуда – к людям на стол. Лучшие в округе запани из прутьев для верёвок травяных плели в этой деревеньке, оттого и прозвали её так. 

А жили в Запани вепсы – северный народ. Много было у вепсов песен да заклинаний, чтоб жить в мире со всеми духами, что окружали деревеньку. 

Собирается рыбак в лодку сесть – горсть хлебных крошек в воду бросит да попросит у хозяина воды разрешения рыбы половить. Тот пожалеет рыбака, не станет ему сети рвать, не будет бурю насылать, даст полный невод рыбы и к берегу тихо-мирно лодку пригонит. 

Пойдёт вепс в лес по грибы да по ягоды – всегда гостинец прихватит, пирога сладкого кусок. Положит на большой пень в лесу, угостит хозяина леса. Не станет тот сердиться на человека за то, что без приглашения в лес явился, даст полную корзину набрать. А как человек обратный путь возьмёт – поможет на тропке: то веткой махнёт, мол, сюда выходи, то птицей крикнет, мол, осторожнее, болото рядом! 

Начнёт вепс по весне поле засевать – закопает на окраине хворостину, которой лошадь погонял, затем горбушку хлеба положит да камнем сверху прижмёт и попросит помочь зерно вырастить. Услышат его добрые хозяева земли, примутся помогать. Мышей с поля прогонят, чтоб урожай не трогали, вынянчат каждое зёрнышко, чтоб проклюнулось да в сильный колос выросло. 

Даже в доме у вепсов жили духи, помогавшие по хозяйству и оберегавшие дом. Начнёт хозяйка новую печь топить – бросит в огонь яйцо, горсть пепла из старой печи, щепочки подкладывает да поёт. Хозяева огня заслушаются, пламя по топке распустят ровно, чугунок прогреют. Как запах вкусной каши по всем дворам пойдёт, все поймут: приняли хозяева огня угощение, переселились в новую печь по своей воле и теперь будут всех в доме греть да кормить. 

Но время шло, день за днём, год за годом. Забываться стали древние обычаи. Ходят люди в лес – хозяину леса не кланяются, не благодарят, рыбу ловят – доброго слова воде не скажут. Чугунок в печь суют – торопятся, поле засевают – суетятся. Духи-то – они тоже живые, без еды да благодарности слабеют, перестают человеку помогать. 

Стали запани пустеть, грибы-ягоды пропадать. Вспоминать духов люди стали только по случаю, когда что-то нужно от них было. 

Нина Максимовна Аверина, деревня Запань Вытегорского района Вологодской области. 

Автор рассказа Ольга Вершинина

VEPSLÄIZED – POHJOINE RAHVAZ

Enččil aigoil suren järvenno oli üks’ külä. Külä oli pen’, vaiše viž pertid, a sen nimi oli Zapan’. Muga kuctas püduz järven kalan täht. Kevädel kala ujub ülähäks jogedme, putub zapanihe, a sišpäi – ristituile stolale. Neciš küläs zapanid kuvatihe vicoišpäi heinäsižiden noriden täht, i ned oliba parembad kaikes ümbrištos, sikš se muga kuctihe-ki.

A eliba Zapaniš vepsläižed – pohjoine rahvaz. Äi oli vepsläižil pajoid da puhegid, miše eläda kožmuses kaikiden hengidenke, miččed ümbärziba küläd.

Kägedab kalanik išttas veneheze – tacib vedhe pijon leibmuruid da pakičeb vezi-ižandal laskendad püdamaha kalad. Se žalleičeb kalanikad, ei rebita hänen verkoid, ei oigenda torokad, andab täuden notan kalad da ajab venehen randale tünäšti.

Mäneb vepsläine mecha poimmaha senid da marjoid – kaiken otab kerdal tomaižen, magedan pirgan supalan. Paneb sen surele kandole mecas, adivoičetab mecižandad. I se ei käraida ristitun päle siš, miše hän om tulnu mecha kucmata, andab kerata kogonaižen puzun. A konz ristit mäneškandeb tagaze – mecižand hänele abutab: se oksal maihäidab, aniku sanub: «Mäne tänna!», se lindul kirgahtab, kuti sanudes: «Kac, rindal om so!»

Zavodib vepsläine kevädel semeta pöudon – kaivab maha ragan, miččel om ajanu hebon, sid’ kromaižen leibäd paneb da ahtištab kivel ülähänpäi, pakičeb abutada kazvatada jüväd. Kuleba händast hüväd maižandad, abutaba hänele. Ned kükseba hirid, miše satust ei koskiži, kazvataba kaikuččen jüväižen, miše ned pugižihe da kazvaižiba vahvoikš tähkoikš.

Eskai kodiš vepsläižil eliba henged, miččed abuteliba ižanduses da kaičiba pertin. Zavodib emäg lämbitada uden päčin – tacib lämoihe munan, pijon tuhkad vanhas päčišpäi, paneb puikoid da pajatab. Lämoi-ižandoile nece pajo tuleb mel’he, ned pästaba leskusen lämoipezadme tazošti, lämbitaba raudpadan läbi. Konz magedan pudron haju kandub kaikid ezitanhidme, kaik el’gendaba: lämoi-ižandad otiba adivusen, sirdihe udhe päčhe ičeze tahton mödhe da nügüd’ lämbitaškandeba da sötaškandeba kaikid pertiš eläjid.

No aig mäni, päiväspäi päivhä, vodespäi vodhe. Amuižed verod zavodiba unohtuda. Mäneba ristitud mecha – mecižandale ei kumargoiš, ei kitkoi sidä; püdaba kalad – hüväd sanad vedele ei sanugoi. Paneba raudpadan päčhe – rigehtiba, semendaba pöudon – hoguba. A henged ved’ mugažo oma eläbad, ilma sömäta da kitändsanoita ned väl’düba da heitaba abutamaspäi ristitule.
Zavodiba zapanid pal’hastuda, sened da marjad – hajeta. Muštištada hengiš ristitud zavodiba vaiše siloi, konz heile oli midäse tarbiž niilpäi.