Лежал в окопе молодой солдат,
Юнец безусый, от роду лишь двадцать,
И жутко не хотелось умирать,
Ему б сейчас с женою миловаться!
Ведь только что из армии пришёл,
И сразу же женился, было дело!
Подруга, что со службы дождалась,
Кольцо на палец – месяц, как надела.
И было планов в жизни громадьё,
И дом в деревне начали уж строить,
Но черной тучей злое вороньё
Вдруг налетело, чтобы всё расстроить…
Уж целый месяц, как идёт война!
Уж полегло в боях полбатальона,
А дома – молодая ждёт жена,
Ах, если б оказаться снова дома…
«Когда ж проклятых фрицев разобьём?
Ведь месяц с автоматом спим в обнимку!»
Так думал ночью молодой солдат,
И представлял, как наяву, картинку:
Вот берег речки, лодочки и плёс,
Над крышами в деревне дым клубится,
И мать с отцом идут на сенокос,
И гладь реки под солнцем серебрится…
Но что это? Вдруг резко грянул гром!
«Гроза идёт», – он в забытьи подумал,
А это – подготовка артогнём
Вновь началась. И дождь свинца безумный.
Толкнул как будто больно кто-то в бок,
И резко стало холодно и страшно,
И липкий ручеёк противно тёк,
Не дав подняться парню в рукопашный…
А сверху звёзды лили стройный свет,
В глазах стеклянных тускло отражались,
На землю без него пришёл рассвет,
И многие в то утро не поднялись…
И это был всего один рассвет,
Июль кровавый где-то в сорок первом,
А в том окопе... мой остался дед,
Он нынче в камне обелиска сером.
Как много вас, безусых и седых,
Мучительных четыре долгих года,
И в званиях, и просто рядовых
Сражались за свободу, честь народа!
А нынче 75-я весна! В черёмухах, в бушующей сирени,
Разбудит землю, будто ото сна,
Во имя всех живущих поколений.
Гуля Поливанова
Voinan polhe starinoiče, dedoi
-Voinan polhe starinoiče, dedoi,
Varu henges oli necen täht?
Libo varu sinun meliš segoi,
Kadoi, kuti sambub taivhal tähth?
Sinä olid’ penen, minä tedan,
Voinan proidi vaiše sinun tat…
Ištub vaikti minun armas dedam,
Kuti vihmal išktud korged sat.
-Kundle, vonuk, karged minun starin,
Laps’aig voinal puvttud mustaks öks,
Kibed mušt i juged linneb pagin
– Muga meide sana-pagin joks’.
-Puvttud küläd, erigoittud kanzad,
Vilu, sömänäl’g, da huba hol’,
Ningošt’ goräd oli korged mägi,
Kuverz’ rahvast necil’ voinal kol’!
Ken-se kadot’ käded, sil’mäd, jaugad,
Ken-se kaikeks igäks voinal jäi,
Jäiba sigä tatad, jäiba poigad,
Ӓi ol’ kibud, vert i kündlid’ äi.
Kodiš akad, lapsed hoikil’ uvgil’
Vedatiba radon päivän, ön,
Leib ol’ pašttud poliž rugižol’gil’,
Karged-maged voinan aigan söm…
Mal, kus mäni tora sur’ da paha,
Amu kazvoi korged, vauged koiv,
Kes’kes oksil’, lehtuil’ eläb ahav,
Kuti henges ištub karged hol’…
Dedan starin minun muštho männu,
Juged proittüd igä, juged aig,
Paha kibu igäks henghe jänu,
Voin om surm! Sen okha tetas kaik!
Kuti lindud letas meiden voded,
Sel’ged, süvä linneb elo-kaiv,
Okha lankteb hibusile hobed,
Jal’ghe öle sündub möstna päiv.
