Юлия Сидорович: детских домов не должно быть

Это интервью с Юлией Сидорович, мамой двух дочерей: Эвелины и Лизы. Лиза появилась в семье Сидорович совсем недавно, хотя ей уже 15 лет. Интервью Юлии Сидорович адресуется не только тем, кто планирует взять в свою семью приёмного ребёнка, но и тем, кто только ещё собирается стать мамой и папой, и тем, у кого уже есть свои родные дети, тем, у кого ребёнок-инвалид, а также тем, у кого престарелые родители. Потому что речь пойдёт о тех, кто непосредственно нуждается в защите, помощи и поддержке. И это проблема, которая решается в зависимости от способности каждого из нас почувствовать и понять боль других людей.

– Юлия Николаевна, расскажите немного о себе.

– Биография у меня ничем не примечательная. Обычная семья, обычное детство, я – единственный ребёнок в семье. Юность моя пришлась на девяностые годы. Так что после школы получить платное образование возможности не было, на бюджетный курс поступить стало почти несбыточной мечтой. Я пошла учиться в Подпорожский политехнический техникум на организатора производства, техника-технолога по металлоконструкциям, металлообработке. Таких специалистов готовили для нашего мехзавода. То есть предполагалось, что с трудоустройством проблем не будет. Однако, пока мы доучивались, производство на ПМЗ стало сворачиваться, начались сокращения. Приток молодой рабочей силы оказался не нужным. Оставалось только одно: идти работать. Куда угодно, кем угодно, но работать. Где и кем я только не работала! И в ЖКУ лесокомбината, и продавцом, и на рынке была, и сторожем, и дворником... Но попутно всегда училась. Всегда, когда представлялась возможность, шла на курсы поваров, косметолога, пользователя персонального компьютера, – в надежде, что когда-нибудь пригодится. И это оказалось не напрасным. Так, получив удостоверение кассира-контролёра, я десять лет отработала в магазине. Я на хорошем уровне владею компьютером. Вышла замуж, родилась дочь. Всё хорошо.

– Откуда же появилось желание взять приёмного ребёнка?

– Желание или мысль взять в семью ещё одного ребёнка вдруг не приходит. Не так, что однажды проснулся: ах, мне нужен ребёнок. Ко всему этому есть какое-то начало. И это начало у каждого своё.
Вернусь в детство. Когда мне задавали вопрос: «Замуж-то планируешь?», отвечала сразу: «Конечно, планирую. У меня будет муж и пятеро детей». Хотя я сама росла одна, но хотела большую семью. Однако в жизни вышло так, что у меня один ребёнок. Видимо, это не удовлетворило мою материнскую потребность. Мне надо ещё! У меня много любви, желания заботиться.
Однажды у меня в ленте инстаграма выпал пост, где один известный фонд решил помочь найти семью мальчишечке, которому и четырёх лет не было. Хорошенький такой. Он мне так понравился, что я его анкету стала репостить. Оказалось, не я одна. Несколько человек решили помочь мальчику. А одна девушка, которая тоже прониклась судьбой этого ребёнка, нас объединила. Так появился наш блог. После этого малыша было ещё два мальчика и прекрасная девочка-принцесса. Всем удалось найти новые семьи. Ребята маленькие, но со сложностями по здоровью. В тот момент я сама не была психологически готова к тому, что конкретно вот этих детей я смогу потянуть: и морально, и финансово. Но для себя решила: если я сама этого ребёнка взять не могу, то в моих силах ему помочь найти семью. У желающих усыновить малышей появлялось много вопросов. Практически, мы шли с нуля. Сначала изучали, что такое база данных о детях, оставшихся без попечения родителей, как искать детей и куда обращаться, в какие опеки. Я и ещё одна девушка прошли обучение в школе приёмных родителей, и ту информацию, которую там узнали, мы начали рассказывать другим волонтёрам и кандидатам. Так мы для себя создали определённый алгоритм поиска ребёнка. Разъясняли при необходимости, как и что надо делать, чтобы взять ребёнка в семью. Если вы после школы приёмных родителей не передумали и идёте дальше, значит, берёте список документов, который вам предоставят органы опеки. К нам подключились волонтёры-юристы, которые разбираются в тонкостях законодательства, и начали помогать кандидатам в отношении документов.
Вот уже четвёртый год я занимаюсь волонтёрством, помогая в сети Интернет детям из детских домов обретать новую семью. А кандидатам, соответственно, помогая этих детей забирать.
Мне стали писать подростки из детских домов, видя наш блог, видя состав наших волонтёров. Меня выбирали, как проводника. Обращались ко мне с просьбой помочь найти им семью. Дети мне доверяли, рассказывали свои истории. И там, где была возможность, я помогала. Не всем можно помочь, потому что за подростками очередь не стоит. Люди откровенно боятся. У меня появилось понимание, что мне не хватает психологического образования. Нужны серьёзные знания, чтобы не навредить. Я поступила на психолого-педагогический факультет в ЛГ имени А. С. Пушкина. Сейчас я учусь на третьем курсе и постепенно выхожу на психологическую поддержку кандидатов.

– Что надо учесть, когда хочешь взять ребёнка из детского дома?

– Существует несколько параметров. Я юридически не сильна, для этого есть специалисты. Но по опыту знаю, что, когда ты собираешь пакет документов, должен предоставить сведения о доходах, пройти медкомиссию. Там тоже есть ограничения. С определёнными заболеваниями нельзя быть опекуном. Справка об отсутствии судимости также заказывается. Кстати, надо, прежде всего, разобраться, кем ты хочешь быть: опекуном или усыновителем. Не могут быть опекунами или усыновителями люди, ранее лишавшиеся родительских прав. Полный перечень можно найти в Интернете.

– А как всё же вышли на Лизу?

– Когда я начала волонтёрство, то в какой-то степени удовлетворяла свою потребность помочь, позаботиться. У меня и дочь всегда хотела брата или сестричку. Довод был простой: если тебе уже «самой никак», то есть много готовых детей. Папа у нас откровенно поначалу не хотел, переживал, боялся. Я его понимаю. Это женщины живут чувствами. У мужчины же нет материнского инстинкта. Они реалисты, и подход к жизни у них более прагматичный. Вот и наш папа всё наперёд просчитывает: а сможем ли потянуть?
Я из детских домов одну девочку пристроила, другую, третью. Осталась одна девочка. Всех её подружек пристроила в семьи, а с ней не получалось. Мало желающих взять ребёнка-подростка. Я с ней долго была в переписке как волонтёр. Честно говоря, в отношении Лизы у меня сердце ёкнуло. Позже поняла почему – у нас с ней много общего. У нас с ней даже дни рождения с разницей в один день, есть общие моменты в характере. Я подумала: она подросток, даже если ей 15 лет, ещё ребёнок, который хочет жить в семье. Почему не мы? Она в детском доме с восьми лет. Ждала родителей, но поняла, что бесполезно. И мне стало страшно за неё. Я дочке показала Лизину фотографию, спросила её мнение. Дочке было на тот момент 14 лет. Эвелина ответила: «Нормальная девочка, почему бы и нет», и познакомилась с Лизой. Потом мужу намекнули. Вначале у него была бурная реакция, но, когда он подумал, то пришёл к выводу: давай, потянем. Мы все общались с Лизой через Ватсап и пришли к выводу, что это наш ребёнок. Я по-честному ей написала всё про себя. Все особенности моего характера. То, что я достаточно строгая, «переживательная». Если вы ушли гулять, я должна знать, с кем вы гуляете. Домой надо вовремя приходить. Обрисовала ей свои минусы, требования, чтоб не получилось так, что добрая тётя-волонтёр меня взяла, а тут дома начинает как-то воспитывать. В общем, Лиза дала согласие приехать к нам, а мы были согласны, чтобы она стала членом нашей семьи. В детский дом мы ехали к практически знакомому человеку, которого мы уже приняли. Директор детского дома – замечательная женщина. Она настроена, чтобы детей устраивать в семьи.

– Почему же вам дети доверяют?

– Потому что они видят мой личный блог, видят, что я волонтёр @mamochka_naydis. У нас блог с огромным количеством подписчиков, огромным количеством информации. В нашем блоге чётко видно, кто и как работает как волонтёр, с кем можно общаться. Мы открыты, мы про себя рассказываем, у нас есть портфолио. Знакомство кандидатов с детьми и подростками через наш блог чаще вызывает доверие, нежели негатив, и у нас всё складывается удачно. Бывают случаи, когда сложно ребёнка из детского дома забрать, и тогда мы помогаем. Есть определённый закон, который регламентирует использование данной информации. У нас есть такой большой ресурс, как Усынови.ру. Это федеральная база детей, которые предполагаются к устройству в семью. Она в открытом доступе. В блоге мы обязательно даём ссылку на этот ресурс. Там размещены телефоны всех структур, куда можно и нужно обращаться за информацией по ребёнку, а также много общей информации по данному вопросу.

– Как стать кандидатами в опекуны или усыновители?

–Люди, у которых есть желание взять приёмного ребёнка, которые решили, что они могут справиться с обязанностями приёмного родителя, оценили свои возможности, прежде всего, должны обратиться в органы опеки своего района, узнать о школе приёмных родителей. При наборе потока им сообщат, когда начнутся занятия. Необходимо будет предоставить определённые документы. В школе приёмных родителей с кандидатами работают психологи, юристы, врачи. Надо понимать, что среди воспитанников детских домов практически нет полностью здоровых детей. Балерина или профессор своих детей в детский дом не отведут. Это дети, которые в большинстве своём (за исключением, когда родители погибли и нет родственников) травмированные и от неблагополучных родителей. Когда я ходила на занятия школы, то врач-невролог рассказывала о заболеваниях, которые возникают у детей на фоне той же депривации. Например, сам факт изъятия из семьи или гибели родителей может привести к серьёзной психологической травме, в результате чего ребёнок уходит в себя, ему хочется замереть. У него трагедия, его загнали вовнутрь. И ему уже всё равно. Он даже может не хотеть жить. Или живёт «на автомате». Покушать – покушаю, гулять – пойдёмте гулять. Школа приёмных родителей –то огромный блок информации, очень полезной. Она помогает осознать всю ответственность, масштабность предстоящего шага.
Далеко не все, кто являлся слушателем школы приёмных родителей, решаются взять ребёнка. Из нашего потока только я и ещё одна семья решились на это. Но с нами проходили занятия и те, кто уже были действующими опекунами. Остальные (всего нас было порядка десяти-пятнадцати человек) после завершения занятий получили на выходе сертификат и на этом остановились. И это хорошо! Лучше «на берегу» принять подобное решение, чем потом разгребать серьёзные последствия. И возможно вторичное сиротство.

– Вот вы упомянули о вторичном сиротстве. Что это такое и в чём его опасность для ребёнка, особенно подростка?

– Недавно в составе делегации я была на конференции приёмных родителей в Санкт-Петербурге, где как раз обсуждалась эта тема. С появлением коронавируса и разных ограничений, когда многие были вынуждены сидеть дома, кто-то оставался без работы, кто-то работал удалённо, обострились отношения внутри семей, возросло количество возвратов детей. Этот факт нам предоставили спикеры конференции. Отказ от ребёнка – страшный стресс для него. Есть возвраты детей и в обыденной обстановке, однако это не уменьшает размер трагедии для каждого ребёнка. Психологически он рассматривает это как предательство. Малыш ещё больше замыкается в себе и даже может решить, что он плохой и никому не нужный. Ему и в голову не придёт, что взрослый не справился.
Поэтому, прежде чем взять ребёнка, особенно подростка, надо быть очень честным с ним, пока вы только в стадии знакомства. Нужно не только свои правила выставить, но и выслушать самого подростка. Как он себе представляет жизнь в семье, как он вообще это всё видит. Что для него абсолютно неприемлемо. А чего бы он хотел. Некоторые заявляют, что они не хотят в многодетную семью: «Я в детдоме нажился. Мне надо спокойствие. Мне надо свой угол, и чтобы никто меня не трогал». И это честно. Некоторые наоборот, заявляют себя как бы старшим ребёнком: «Ой, я бы с удовольствием туда, где малыши. Я их люблю». Это всё надо учитывать, чтобы потом не возникало никаких серьёзных адаптационных проблем, перерастающих в конфликт. Это чревато возвратами детей. Я против этого.
Поэтому, когда я с кандидатом общаюсь и вижу, что он витает в облаках, я аккуратно вниз спускаю реальными историями. Советую почитать книги, в том числе и те, что пишут психологи. Очень много книг хороших, например, Дианы Машковой. Реально опускаешься после прочтения с небес на землю и смотришь на этих детей с другого ракурса. Советую также посмотреть блоги уже опытных приёмных мам, почитать на форумах, посмотреть тематические фильмы. Объясняю, как часто бывает в жизни, когда вроде забираешь домой «розовую ромашку», а через неделю получается «синий кактус». Задаю вопросы: «Сможете ли вы с этим смириться? Ваше понимание, что вы будете с этим делать?» И если получаю в ответ: «Ой, я не знаю. Это так страшно», даю им информацию, что и где читать и смотреть. И говорю: «Тогда подумайте, а нужен ли вам подросток? Это не трёхлетние мальчишка или девчонка, которых ещё можно как-то корректировать. Хотя все дети очень травмированы. И с малышами надо сначала поработать, но их проще вывести из этого состояния, чем подростка, который прошёл через много предательств, прожил в детском доме много лет, который находился практически в состоянии постоянного стресса. И что это не будет сразу же «Мамочка, папочка». Не будет даже «спасибо, пожалуйста». Даже может не быть «здравствуйте» и «до свидания». Там по-другому. Там другой мир. Вывести в этот мир ребёнка – это надо поработать, причём работать не ломая, аккуратно, постепенно выводить, но при этом быть честным: «В нашей семье есть такие правила... Не орём, не ссоримся. Если спорим, то мотивированно, не обижая друг друга. Я чем-то недоволен или меня что-то не устраивает – я об этом говорю. Это честно. Давай решим, что мы будем с этим делать».
Подросток из детского дома не скажет сразу, что он недоволен. Он это будет держать в себе. Почему? А кто его раньше спрашивал? Никто. А вдруг это небезопасно? Недоволен – твои проблемы. Захотел поплакать – иди куда-нибудь, а не на виду, чтоб все видели. Поэтому многие подростки, попадая в семью, сначала играют роль такого ребёнка, какого от них ожидают: хороший, идеальный, улыбается, а вот то, что у него там в душе... Это надо постепенно достать. Потому что если это однажды накопится и само прорвётся, то будет тяжело и больно всем. Очень хорошо помогают психологи. Но такого психолога, который работает с подростками, надо найти.
У нас небольшой отдел опеки районной администрации, специалистов не так много. Но есть группа сопровождения. Там тоже есть свои психологи.
К нам в блог часто пишут мамы: «Помогите, я запуталась и не понимаю, как дальше выстраивать отношения». И здесь помощь психолога обязательно нужна.

– Почему подростки всё же ищут приёмные семьи? Ведь им не так много времени остаётся находиться в стенах детского дома?

– В том-то и дело. Те подростки, которые обращаются к нам, чаще всего уже понимают, что им выходить в неизвестность. Поддержки такой, как в семье, не будет. Это страшно. Очень многие понимают, что, выходя из детского дома, даже для дальнейшей учёбы очень мало перспектив. У детей узкое познание даже в профессиях. Они не знают, какие есть профессии, они не понимают, где именно себя они могут применить.
Они устают от жизни в детском доме и не могут расслабиться даже когда начинают жить в семье. А многие просто рвутся на свободу. Я общаюсь с теми родителями, которые взяли детей, мы их до сих пор сопровождаем, и поначалу многие пишут: «Они не могут, не умеют хотеть. Что с этим делать? Приходишь в магазин:
– Что тебе купить? Вкусненького хочешь?
– Не знаю.
– Посмотри глазами по полкам, что нравится?
– Не знаю».
Этого не ел, этого не видел, этого не пробовал. Ребята, которые постарше, они хотя бы ходили гулять, в магазинах были. А те, кто помладше, они даже не знают, что бывает столько разных конфет, мороженого. Некоторые не знают, что такое такси. Я уж не говорю про то, что никогда не ездили на поездах, не летали на самолётах. То есть, не знакомы с элементарными вещами, которые наши дети просто не замечают.
Нашей Лизе тоже не всё сразу было понятно. Очень хорошо, что мы забрали её летом, и Эвелина поспособствовала её знакомству с ребятами и будущими предполагаемыми одноклассниками.

– Юлия Николаевна, прочитав наше интервью, некоторые потенциальные кандидаты задумаются. Уж больно всё сложно. Пусть-ка остаётся ребёнок в детском доме. В конце концов, одеты-обуты, под присмотром...

– Ни в коем случае. Моё мнение – детских домов должно быть как можно меньше. Прошу это выделить. Лучше пусть развивается система замещающих семей, когда ребёнок попадает на временное размещение в семью. Хотя это тоже будет стресс, но не такой огромный, как постоянное нахождение в учреждении закрытого типа. Я не хочу сказать, что в детском доме ужасно, но самый распрекрасный, самый лучший детский дом не заменит никогда семью. Само нахождение ребёнка вне семьи – это уже стресс. Постоянное нахождение в коллективе, где нет ничего своего, – а там очень быстро всё обезличивается, даже вещи, – огромный стресс!
Если ребёнок с малолетства в детском доме, то уже к подростковому возрасту он сильно устаёт! Больше скажу – жить в детском доме взрослый не сможет. Возьмите себя, взрослого человека, и поместите в общежитие, где в комнате минимум четыре, максимум десять человек может быть. У тебя нет своих вещей. Тебе что дали, то и носишь, что приготовили в столовой, то и ешь. Ты не имеешь права никуда уходить. Тебя вывезли на экскурсию – хорошо. Не взяли, значит, гуляй тут, на территории. И прожить так придётся много лет. Взрослый человек через месяц устанет. Сравнит ту свою жизнь, которая была в семье, где свои вещи, свои игрушки вроде гаджетов и телевизора, близкий человек, который тебе вкусняшку какую-то готовит... Не секрет, что в детском доме бывает, что старшие обижают младших. Ведь один воспитатель на огромную кучу детей не сможет физически уследить полностью за всем. Тут за одним-то ребёнком, бывает, не углядишь.

– Одно дело, когда ребёнок попадает в детский дом, если родители трагически погибли и нет родственников. А как быть, если ребёнок попадает в это учреждение при живых родителях? Семья или детский дом?

– В этом и кроется корень зла. Пусть система воспитания в детских домах несовершенна, но... В каждом случае надо подходить индивидуально. Если родители агрессивны, наркоманы или законченные алкоголики, которые даже не вспоминают о ребёнке, то да, детский дом – это то место, где будет безопасней. Но детские дома должны рассматриваться как промежуточное звено между переходом ребёнка из неблагополучной семьи в благополучную приёмную.
Надо сказать, что государственные органы опеки и попечительства не делают резких шагов и используют все шансы, чтобы ребёнок остался в родной семье. Проводится огромная работа с кровными семьями детей, то есть делается всё возможное, чтобы ребёнок оставался там. Но, к сожалению, не все могут исправиться и одуматься.
И всё же... Когда мы выставляем посты, некоторые люди пишут, что они никогда не думали, что это настолько масштабная трагедия. Сорок тысяч детей только в федеральной базе находятся. Это те, кто уже имеет определённый статус и подлежит устройству в семью. А к этим сорока тысячам, наверно, можно столько же прибавить детей, которые находятся в специализированных учреждениях по заявлениям родителей. Это дети-невидимки. Как это происходит? В связи с трудной жизненной ситуацией родители пишут заявление в какой-либо специализированный детский центр, куда детей размещают временно. Например, маме надо сделать ремонт, найти жильё или даже работу, вылечиться от зависимости… Есть неблагополучные семьи, и родителям дают шанс исправиться. И в этом случае ребёнка не забирают насовсем, а определяют в центр временно. Но недобросовестные, мягко говоря, мамаши могут ходить каждые полгода это заявление продлевать. При этом даже не вспоминают про ребёнка, не приходят, не звонят, в общем, никак не интересуются его жизнью. Вспоминают только, когда срок приходит очередное заявление написать. И при том они получают детские пособия. А кто-то получает пенсию. И зачем при этом за ребёнком ухаживать? Живёт себе в центре, по факту в детском доме, и хорошо. Раз в два месяца конфетку принесла и всё. Но кому от этого хорошо? Ребёнку? Нет! Он получает сильнейший стресс. Дети ждут родителей. Мама пришла, мама ушла. Они не понимают, почему она ушла и его не забрала. Когда мама теперь придёт и придёт ли вообще? Эта неизвестность и порождает стресс.
Конечно, с такой семьёй специалисты работают, но, в конце концов, понимают, что всё бесполезно. И только тогда ребёнок может получить статус. Если органы выходят на ограничение родительских прав, тогда ребёнка можно взять под опеку. Если на лишение родительских прав, тогда ребёнка даже усыновить можно. Но на это порой уходит большой промежуток времени. Например, в один годик ребёнка изъяли, мать периодически себя как-то проявляла, и он жил сначала в центре временного размещения. Потом её ограничили и его перевели в детский дом. Мама может туда периодически звонить, но фактически ничего не делает, чтоб забрать сына или дочку домой. И так проходят годы, смотришь, а ребёнку-то уже семь. И всё это время он мог прожить в семье, без стресса, без угнетающих последствий детского дома.
Сейчас намечается реформа, и, возможно, не будут родителям давать такой огромный промежуток времени на возможность содержать детей в государственном учреждении. Тебе дали время на решение своих каких-то проблем, ты не справился, не хочешь заниматься свои ребёнком, тогда пусть твоё дитя воспитывает кто-то другой.
Пожалуй, ещё печальней судьба детей-инвалидов, которых не взяли в семью. И если кто-то придумает для одиноких детей с ограничениями по здоровью, но ментально сохранных, реформу, систему «с человеческим лицом», то это будет, пожалуй, самым гуманным актом на земле.
Возвращаясь к вашему вопросу, хочу сказать: быть родителем – подвиг. Быть приёмным родителем – подвиг вдвойне. Я имею в виду настоящих родителей, не тех, при которых ребёнок растёт сам по себе, как трава в поле, а папа с мамой сами по себе. И когда ты принимаешь решение, брать ли в свою семью приёмного ребёнка, надо семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Взвесить всё за и против, быть честным перед самим собой и ребёнком, чтобы не ударить приёмного сына или дочь второй раз по самому больному. Если вы и ваша семья чувствуете в себе силы и тот запас любви, которая сможет отогреть маленькое одинокое сердце, вернуть ребёнку доверие к людям и миру, то не сомневайтесь – это ваш путь. И пусть он не будет тернист.

Вадим Александров
Фото из архива Юлии Сидорович